Размытые краски осеннего вечера: мокрый от дождя перрон, низкое небо, сливающееся с туманным горизонтом, клубы дыма и пара – пятница, 17.30. Свисток паровоза, чуть хрипловатый, зычный бас вагоновожатого - в наступающих сумерках свет его лампы с трудом можно различить, поэтому встречающим приходится ориентироваться на его голос. Пригородный поезд прибывает в 17.30, как всегда, точно по расписанию.
Чуть поодаль, на перроне, - киоски с цветами, горячим кофе и газетами, перед ними нет никого, кроме человека-призрака. Городок маленький: здесь каждый знает по именам родственников своих соседей до седьмого колена, а новости распространяются с невероятной скоростью: о ссоре булочника и его супруги, живущих на одном конце города, на другом узнают уже через час… Но кто этот мужчина в пальто и черной шляпе, покупающий сегодняшнюю газету, никто вам не скажет. Когда-то у него был дом, семья, друзья, лицо и даже имя, но сейчас он существует в сознании горожан как некто безликий и безымянный, одно упоминание о нем вызывает неловкость и мгновенную смену темы разговора. Кое-кто из местных сплетников после изрядной субботней порции виски за ужином даже может вспомнить имя собаки, которая принадлежит человеку-призраку, - спаниеля с коричневыми подпалинами и вечно гноящимися глазами, но даже этот пес не всегда уверен в существовании хозяина: еда в миске появлялась сама собой, в доме по вечерам тихо играл граммофон – одна и та же пластинка уже четыре года, каждый день прогулка по одному и тому же маршруту, менявшемуся только раз в неделю, – пятница, вокзал, пригородный экспресс, 17.30 и запах свежей типографской краски. Когда-то – животное смутно помнило те времена – все было иначе: детский смех, игры на свежем воздухе, ломтик бекона украдкой под столом, пока старшие не видят… Но теперь остался только хозяин-призрак.
Четыре года назад, пятница, пригородный поезд, 17.30 – размытые краски осеннего вечера, полустертые болью утраты за сроком давности. В понедельник она вместе с близнецами уехала к матери – хотела, чтобы дети побыли на природе в последние теплые осенние дни. Он предупреждал, что на неделе обещали проливные дожди – она, как всегда, лишь отмахнулась от его пессимистических прогнозов, наивно, по-детски веря в то, что все разрешится наилучшим образом – иногда она вела себя совсем как ребенок, но вовсе не как мать двоих детей и благоразумная домохозяйка. Она тогда настояла, чтобы пес, подаренный близнецам на их пятый день рождения, остался дома – чтобы ему не пришлось скучать по вечерам, возвращаясь с работы… Целую неделю лил дождь: все, кто только мог, поспешно возвращались в город, оставив прелести отдыха на лоне природы в сельской местности, до следующей весны, но она решила подождать до пятницы – милое, детское упрямство. 17.30 – первый и последний раз пригородный не прибыл по расписанию: поезд сошел с рельс в нескольких милях от города. Погибли все – пять пассажиров и машинист. Об этом много писали в местных газетах – такая трагедия, хорошо еще, что поезд был почти пустой. На самом деле, в тот день погибли шесть человек – призрак последнего, шестого, в ту пятницу, четыре года назад, прождал пригородный до самой темноты. Пес, который в 17.30 должен был встретить младших хозяев и старшую хозяйку, сначала беспокойно скулил и крутился вокруг, потом лег на мокрый перрон и затих, видимо, почувствовав, что старший хозяин – человек, который вот уже несколько часов неподвижно стоял радом, сжимая в руке поводок, тоже умер, оставив после себя лишь безымянного, безликого призрака – темный силуэт в размытых красках осеннего вечера.